Приманка - Страница 64

– Папа говорил, что я, должно быть, дура, раз задаю все время так много вопросов.

– Ничего подобного. – Даг склонил голову к плечу, и в глазах его появилось странное отсутствующее выражение. – В твоем Даре есть темное пятно, глубокий провал. Трещина, закупорка... Я... Боюсь, потребуется не один час, чтобы добраться до дна.

Фаун сглотнула.

– Тогда давай отложим это, как и другие камни. Тут нет ничего спешного. – Фаун склонила голову. – Я перестала заниматься тобой.

– С этим не поспоришь...

Язык, как и пальцы, обнаружила Фаун, так же хорошо действует на мужчин, как и на женщин, хотя и по-иному. Прекрасно! Что будет, если сделать так, и так, и так... а теперь то и это одновременно?..

Фаун все выяснила... Наблюдать за результатом было увлекательно. Даже с неудобной точки зрения Фаун разглядела, как выражение лица Дага стало таким отсутствующим, словно он впал в транс. На мгновение Фаун показалось, что левитация – одно из магических умений Стражей Озера; Даг, казалось, был готов взлететь с постели.

– С тобой все в порядке? – встревоженно спросила Фаун, когда тело Дага перестали сотрясать судороги. – У тебя на лбу появились такие странные морщины, когда... э-э... у тебя выгнулась спина.

Даг махнул рукой, пытаясь отдышаться; глаза его были зажмурены, потом наконец открылись.

– Прости, что? Прости... Пришлось дождаться, пока перед глазами перестанут взрываться белые искры. Ими было никак не налюбоваться.

– Такое с тобой часто случается?

– Нет. Вот уж нет...

– Так ты в порядке? – снова спросила Фаун. Улыбка осветила лицо Дага, как вспышка огня.

– В порядке? Я думаю, что я просто потрясен. – Из положения, в котором было бы трудно даже приподняться, он взметнулся, обеими руками обвил Фаун, прижал к своей груди и стал покрывать поцелуями ее лицо. Смех вызвал новые прикосновения, которые вели к...

– Даг, ты колешься.

– Ничего подобного. Разве что в некоторых местах... – Когда Даг снова перестал ловить ртом воздух, он добавил: – Фаун, ты ненасытна. Мне это в женщинах нравится. Боги, я не смеялся столько с тех времен... даже не могу вспомнить с каких.

– Мне нравится, как ты хихикаешь.

– Я не хихикаю. Это было бы ниже достоинства человека моего возраста.

– Тогда что это был за шум?

– Фырканье. Да, определенно, фырканье.

– Ладно, – согласилась Фаун, – все равно это тебе шло. Да тебе и все идет. – Она села, опираясь на локоть, и ее взгляд совершил долгое путешествие вдоль его тела. – Нигде на тебе ничего нет, это тоже тебе идет. Тут есть даже какая-то несправедливость.

– Ох, как будто ты не выглядишь как… как…

– Как что? – выдохнула Фаун, снова утопая в его объятиях.

– Свежая. Аппетитная. Прекрасная. Как весенний дождь и свет звезд.

Даг снова прижал ее к себе, их поцелуи стали более долгими и ленивыми. Сонными. Дагу стоило огромного усилия протянуть руку, чтобы погасить лампу. Теплый воздух летней ночи колыхал занавески. Даг потянулся за простыней и накинул ее на них обоих. Фаун свернулась калачиком, прижавшись ухом к груди Дага, и закрыла глаза.

«Куда угодно, хоть на край света», подумала она, все глубже погружаясь в бархатную темноту.

12

Ясные рассветные часы Даг посвятил тому, чтобы у Фаун не осталось сомнений: нет никакой необходимости оставлять первое в жизни незабываемое впечатление единственным. Когда они проснулись окончательно, время приближалось к полудню. Даг серьезно обдумывал возможность затаиться до тех пор, пока дозорные, как и было запланировано, в полдень отправятся в объезд, но этому помешал внезапно охвативший их с Фаун волчий голод. Пришлось подняться, одеться, умыться и отправиться выяснять, нельзя ли еще что-нибудь получить на завтрак.

Фаун первой начала спускаться по лестнице; ей пришлось прижаться к перилам, чтобы пропустить Утау, направлявшегося наверх за своими вещами. Следовавший за ней Даг широко улыбнулся товарищу по дозору. Голова Утау, в изумлении вытаращившего на них глаза, повернулась чуть ли не 180 градусов, так что он со стуком врезался в стену. Восстановив равновесие, он посмотрел вслед Дагу, который предусмотрительно поспешил за Фаун до того, как Утау заговорил. После этого происшествия Даг решил, что ему следует лучше контролировать свое лицо, норовившее расплыться в улыбке, и свой искрящийся Дар. Ответственный, зрелый, уважаемый дозорный не должен разгуливать, сияя, как полая тыква с вырезанными глазами и вставленной внутрь свечкой. Так можно и лошадей испугать...

Отряд Мари должен был вернуться на север и возобновить свою работу там, где она была прервана две недели назад из-за призыва на помощь из Глассфорджа. Пополнив свои финансы платой горожан за избавление от Злого, Чато намеревался продолжить намеченное ранее: закупить лошадей в засушливых степях к югу от реки Грейс. Продвижение его отряда на какое-то время должно было замедлиться из-за того, что приходилось везти на телеге Сауна и Рилу, которые еще не могли ехать верхом. Предполагалось, что раненые останутся до выздоровления в лагере Стражей Озера, охранявших переправу через реку, и присоединятся к дозорным на обратном пути. Оба отряда намеревались отправиться в путь в полдень – должны же были люди прийти в себя после празднества накануне. Даг видел в этом умиротворяющее влияние Чато: Мари была вполне способна отдать приказ о выступлении своего сонного отряда на рассвете, скрыв свое злорадство за деловитостью. Мари, несомненно, была любимой тетушкой Дага, но встреча с ней не сулила ничего приятного, и Даг молился отсутствующим богам, чтобы этим утром они его от этого избавили.